Вилаят Гулиев: «Шуша, мы вернулись!»

Среди участников Дней поэзии Вагифа был дипломат, ученый-литературовед Вилаят Гулиев. В своей авторской статье «Шуша, мы вернулись!» опытный дипломат, не понаслышке знакомый с вопросами карабахского урегулирования, запечатлел события, свидетелем которых ему довелось быть, поделился воспоминаниями и впечатлениями от поездки в Шушу.

АЗЕРТАДЖ представляет вниманию читателей эту статью.

«Шуша, наконец, ты в надежных руках! Мое сердце, равно и как сердца наших солдат и всего азербайджанского народа, переполнено радостью и гордостью. Находиться здесь, в Шуше, подлинное чудо! Шуша, для оккупанта ты была лишь клочком земли, а для азербайджанца ты — Родина! В моем понимании ты олицетворяешь собой воплощение наших молитв и чаяний, торжество справедливости! Эти слова — клятва, оберег, послание в грядущее, проникнутые огромной любовью и молитвами, идущими из глубины души: никогда более нога оккупанта не ступит сюда! Преклоняюсь перед памятью каждого сына нашей земли, героически погибшего в далеком 1992 году и в 2020 году. В ноябре азербайджанская армия освободила Шушу в бою, вынудив Армению подписать акт о капитуляции. Полную и безоговорочную капитуляцию!

Гордость Азербайджана — Шуша вернулась к своим истокам. Я обнимаю каждого, кто был в этой борьбе, приближая победу. Каждого, кто истово верил в освобождение Шуши! Полагаю, все верили и надеялись. Искренне верили в то, что Шуша непременно будет освобождена! А после начнется новый виток — история развития и процветания крупнейшего культурного центра Азербайджана-города Шуша! Всем своим существом я желаю тебе этого!»

Автором этих слов, разливавшихся в сердце каждого из нас, строк, под которыми мы подпишемся, не колеблясь, является литовский журналист, автор документальных фильмов «Ходжалинские дневники» и «Бесконечный коридор», распространяющих по всему миру правду об армянских зверствах, Ричардас Лапайтис. Переводя некоторое время назад его послание, полное одобрения и веры в нашу справедливую борьбу, думал я: как этот человек, живущий за тысячи километров от нас, в холодной северной стране, смог так точно выразить наши чувства? Как же удалось ему стать беспристрастным выразителем наших чувств и переживаний? Видимо, ответ на этот вопрос кроется в магической притягательности Карабаха, неиссякаемой любви нашего народа к Шуше. Эта любовь живет не год, не пять лет, а с момента основания Шуши. Как русский царь Петр I основал Петербург, чтобы открыть “окно в Европу”, так и Панахали хан возвел Шушинскую крепость, ставшую важным оборонительным редутом Карабаха от вражеских набегов. Уже совсем скоро будет отмечаться 270-летие этого знаменательного события. В течение долгих, казавшихся нескончаемыми, лет, Шуша, которая для армянских агрессоров была лишь оккупированной территорией, для нашего государства и народа была и остается святыней, олицетворением чести и достоинства.

Наши предки защищали Шушу — столицу Карабахского ханства от полчищ Ага Мухаммед шаха Каджара, а в марте 1920 года армия Азербайджанской Демократической Республики освободила ее от дашнакской оккупации. Спустя 100 лет история повторилась – азербайджанский солдат героически освободил Шушу от гнусных захватчиков.

Мы вернулись в Шушу на веки вечные. Уверен, что Шуша возродится из руин, оставленных армянскими вандалами, и, засияв подобно легендарной птице Самандар, воспрянет. Она вернет по праву принадлежащий ей статус «консерватории Кавказа», и станет столицей не только азербайджанской, но и общетюркской культуры. Этот процесс начался уже на следующий день после освобождения Шуши от оккупации и стремительно набирает обороты, нагоняя страх на обескураженного врага.

X X X

Мы устремляемся к Шуше, поспешая к первым после ее освобождения Дням поэзии Вагифа и открытию мавзолея поэта после реставрации с участием главы государства и первой леди…

Когда Верховный главнокомандующий, Президент Ильхам Алиев почти сразу после окончания 44-дневной Отечественной войны, увенчавшейся нашей славной Победой, решительно заявил о том, что в следующем году в Шуше будут проведены знаменитый фестиваль “Харыбюльбюль» и Дни поэзии Вагифа я без колебаний поверил в это. Я знал, что президент страны — хозяин своего слова. Он предрекал, что Шуша будет непременно освобождена, и вскоре мы стали свидетелями того, как сказанное им свершилось, словно по волшебству.

И вот мы ступаем тропою Победы, окропленной праведной кровью азербайджанских солдат, отдавших жизни за Родину, направляясь в Шушу – город, о котором мы тосковали и грезили без малого 30 лет.

Окидывая взором убогие пейзажи наших сел, разрушенных и разоренных армянскими вандалами, я вспоминаю знаменитую притчу о пророке Сулеймане.

…Однажды к пророку Сулейману, известному своей мудростью, пришли на суд две женщины, спорившие о ребенке. Выслушав их, Сулейман велел принести меч. Ни минуты не раздумывая, Сулейман изрек: Пусть будут довольны обе. Рассеките живого ребенка пополам и отдайте каждой половину младенца. Одна из женщин, услышав его слова, изменилась в лице и взмолилась: Отдайте ребенка той женщине, она его мать, только не убивайте его! Другая же, напротив, согласилась с решением царя. Тогда Сулейман произнес: Не убивайте ребенка, отдайте его первой женщине — она его настоящая мать.

Так вот к чему это я… Армяне, присвоившие нашим городам и сотням сел нелепые названия, такие как Шуши, Акна, Карвачар, Бердзор, Варанда, Джракан и пр. (имеется ввиду Шуша, Агдам, Кяльбаджар, Лачин, Физули, Джебраил и т.д.) и считающие эти земли своими, не являются исконными хозяевами этих мест, и никогда таковыми не были. Иначе они не превратили бы эти живописные, некогда цветущие города и села, в руины. Когда наши соотечественники вынужденно покидали насиженные места, они не ломали веток, не били стекол. Потому что это их Родина, земля, где покоятся их предки. А армяне, вторгшиеся в чужие пределы, позволяли себя любого рода варварство. Потому что являются пришлыми в этих местах. Подобно лживой, жестокой женщине, готовой отдать на растерзание ребенка, армяне сеяли разруху, уничтожая то, что им никогда не принадлежало.

Мы держим путь в Шушу — на встречу столице нашей культуры, на праздник поэзии визиря Карабахского правителя, великого поэта — устада Вагифа. Это мое второе участие в Днях поэзии Вагифа. Впервые мне довелось присутствовать на этом мероприятии всесоюзного масштаба в далеком 1987 году. Вместе с прибывшими поэтами, писателями, деятелями литературы и искусства бывших союзных республик мы побывали на исторической Родине Моллы Панаха — в Газахском уезде, а затем посетили величественный мавзолей, воздвигнутый в его честь в Шуше по инициативе великого Гейдара Алиева. Мавзолей, торжественное открытие которого состоялось заснеженным зимним днем 1982 года с участием Гейдара Алиева, в моем представлении, равно как и в сознании других людей, был олицетворением Азербайджана, нашего языка и государственности, существовавших в Карабахе столетиями. Помню, гости были покорены красотой и великолепием Шуши. 1987 год стал последним рубежом мира и безмятежного спокойствия в Карабахе. Было очевидно, что армяне вынашивают коварные планы. Однако никто в то время не мог и предположить, что национальный конфликт будет сдетонирован на столь высоком уровне и примет столь разрушительные масштабы. Мы не знали, либо запамятовали исторический опыт, не ведали об одержимости армян.

Последний раз я был в Шуше до оккупации в октябре 1989 года. Город пребывал в грусти и одиночестве. Мы прибыли сюда в сопровождении российских военных. В придорожных селах мы ощущали на себе полные ненависти взгляды армян. Все еще не укладывалась в голове вся гнусность этих существ, считавшихся привилегированным сословием наших граждан. Невольно пришла на ум знаменитая строка Евтушенко: «Бульдогов порождая из дворняжек, мы сами воспитали хамов наших…”.

Хотя до трагических майских дней 1992 года было еще далеко, Шуша произвела на меня впечатление города, оставленного на произвол судьбы. Люди пребывали в депрессии. Представители местной интеллигенции, с которыми нам удалось встретиться и переговорить, сетовали на «бесхозность». Нас принял первый секретарь районного комитета партии, ныне покойный Вагиф Джафаров. На стене в его кабинете все еще висела фотография Горбачева. Заметив наше беспокойство, он принялся подбадривать нас, убеждая, что скоро все изменится к лучшему. Однако эти слова были пронизаны неуверенностью, не соответствующей его могучему, богатырскому стану. По сути, он остался в одиночестве…

Сердце не покидало ощущение расставания с Шушой. Юный преподаватель — диссертант Института литературы им. Низами, уроженец Шуши, за два часа показал нам большинство исторических мест в городе. Мы умудрились даже испить воды в саду ханской дочери Натаван.

Настал тот страшный миг, мысли о котором мы так решительно отгоняли от себя и не хотели верить, что такое может случиться. И хотя отважные сыны до последнего самоотверженно сражались на поле боя, Шуша, ставшая жертвой политических интриг, пала. Мы понесли самую крупную, самую обидную потерю в Карабахской войне.

Не знаю, как пережили остальные это чувство поражения общенационального масштаба. Но я физически ощущал боль и горечь утраты Шуши. Душевные терзания были еще более невыносимыми.

Впервые я «увидел» Шушу, оказавшуюся под пятой у врага, в 1999 году. В ту пору я начал работать в совершенно непривычной для себя, сложной сфере — в Министерстве иностранных дел. Личный представитель действующего председателя ОБСЕ, польский дипломат Анджей Каспшик, выдававший себя за друга Баку и Еревана, а по сути, заботившийся лишь о собственной выгоде и благополучии, пытался наладить со мной теплые отношения. Однажды, вернувшись из Карабаха, он привез кучу фотографий, сделанных в Шуше. Я смотрел на лежавшие передо мной фотографии улиц и площадей Шуши, по которым прогуливался еще десять лет назад. Всё пребывало в унынии и руинах. За семь лет после оккупации не было сделано ровным счетом ничего для благоустройства города. Величественные архитектурные памятники, олицетворяющие культуру и духовность нашего народа, были брошены на произвол судьбы или умышленно разрушены. Такое варварское отношение армян к городу, который они с пеной у рта называли “Шуши” и “одной из своих исторических столиц”, поразило меня. Но, как ни парадоксально, эта картина в некоем смысле утешала. То, что армяне не развернули широкомасштабных работ по благоустройству города Шуша, было обусловлено не только и не столько экономической несостоятельностью. Это было в большей степени связано с военно-политическими аспектами. За подобным бездействием стоял панический страх того, что когда-нибудь в один прекрасный день Азербайджан любой ценой вернет свои исторические земли. Сколь бы истошно ни вопили армяне о “Шуши”, ради благоустройства чуждого им города они не желали не то, что поступиться жизнью, но и расстаться с замшелой копейкой. И то, что армянская диаспора, располагающая обширными финансовыми возможностями, не стремилась в Шушу, в первую очередь, было продиктовано теми самыми опасениями.

В паническом страхе позорно бежали армяне без оглядки с поля боя из никогда не принадлежавшего им города Шуша…

Х Х Х

Несмотря на то, что я 17 лет прожил вдали от Родины, судьба наших земель, Шуши, как и для моих соотечественников, любящих свою Родину, всегда была самой болезненной для меня проблемой. В многочисленных интервью, данных средствам массовой информации тех стран, где я работал, изданных мною книгах, опубликованных статьях, проведенных нами симпозиумах и конференциях я всегда старался сконцентрировать внимание на несправедливости, с которой столкнулся наш народ, оккупационной политике Армении. В действительности это было моей служебной обязанностью.

Помню, когда я работал в Варшаве, один высокопоставленный сотрудник МИД Польши по Кавказскому региону пригласил на ужин нескольких послов, в том числе и меня. За столом речь зашла о городах, сыгравших исключительную роль в национально-духовной жизни, истории культуры народов, ставших символами для миллионов людей. Иерусалим-Гудс стал широкой темой для обсуждений. Я рассказал о Шуше. Подчеркнул, что Шуша для каждого азербайджанца – это не только Гудс, но и Мекка, Медина. Высказал уверенность что в решающий момент наши сыны-патриоты бросятся сражаться за Шушу, отдадут свои жизни за ее освобождение.

Мои слова почему-то не понравились хозяину:

-Знаете, — сказал он, — порой приходится мириться с решением истории. Львов, который до 1939 года находился в составе Польши, для нас также дорог. Однако сегодня никакой серьезный польский политик не говорит о возвращении Львова.

-Вы потеряли Львов, но взамен получили Данциг – Гданьск, Бреслаун – Вроцлав. Вы обеспечены выходом в море. К тому же, все это произошло в результате мировой войны. А Шуша подверглась оккупации в мирный период, на почве необоснованных территориальных притязаний Армении. Мы говорим об этом и будем говорить, пока не восстановится историческая справедливость. И не будем довольствоваться только словами. Мы до последнего используем дипломатические возможности для регулирования вопроса мирным путем, но, в то же время, будем готовиться к новой войне. Основу Шуши заложили наши предки. Обязательно придет день, когда Шуша вновь будет азербайджанским городом. Если не верить этому, то вообще не стоит жить…

-Надежда умирает последней, — не унимался польский дипломат. – Но не уверен, что большие силы позволят вам осуществить желаемое.

Я не стал спорить. Но когда наша героическая армия освободила Шушу, я стал искать бывшего коллегу, но узнал, что он покинул этот мир…

В 2007 году по заказу правительства Армении Национальный банк Польши запустил в оборот золотые памятные монеты по случаю «15-летия освобождения Шуши». Мы провели встречи в Национальном банке и на Варшавской фабрике ценных бумаг. Представили документы и материалы о том, что Шуша является азербайджанским городом, подвергшимся армянской оккупации. Заместитель председателя Национального банка – человек, видимо, обладающий истинно банкирским мышлением, сказал:

— Азербайджан – дружественная для нас страна. А вы закажите монеты по случаю 15-летия оккупации Шуши. Мы с удовольствием изготовим их.

— Большое спасибо, – ответил я. – Если вы действительно считаете Азербайджан дружественной страной, то прежде, чем приступить к делу, вам надо было посмотреть на карту. После столь тесного сотрудничества с оккупационным государством, мы не видим необходимости в предоставлении вам возможности заработать дополнительные деньги. Но ничего, когда мы освободим Шушу, закажем Национальному банку Польши изготовить памятные монеты…

Кстати, думаю, что действительно было бы прекрасно изготовить подобные монеты с различным номиналом. Назло врагам, на радость друзьям…

В 2012 году в связи с 20-летием оккупации Шуши армянскими вооруженными силами мы провели в Венгрии цикл мероприятий. На основании соглашения с Почтой Венгрии издали и широко распространили памятную марку. Однако номер 00001 я сохранил у себя. Подумал, что если мне посчастливится увидеть освобождение Шуши, то подарю ее городскому музею. Я благодарен судьбе – моя мечта сбылась. 30 августа я отдал эту марку специальному представителю Президента в Шушинском районе Айдыну Керимову, чтобы он передал в дальнейшем городскому музею.

Мы также подготовили в Будапеште интересный календарь о Шуше. На каждой странице были опубликованы фотографии исторических зданий Шуши до оккупации и после в разрушенном виде. Фотографии были отобраны в соответствии с временем года. Мы распространили календарь в дипломатическом корпусе, государственных и правительственных учреждениях Венгрии. По-моему, пусть и немного, но это помогло узнать хоть что-то о Шуше. А большую часть тиража мы отправили тогдашнему руководителю Карабахской общины, главе Исполнительной власти Шушинского района Байраму Сафарову для передачи в качестве подарка зарубежным гостям.

А самым нашим успешным делом в Венгрии стало побратимство оккупированной Шуши с городом Дондош. Этот город, как и Шуша, расположен на высокой местности – на склоне горы Матра. Подписание протокола о побратимстве между двумя городами вызвало большой шум в Армении и армянской общине Венгрии. Представители армянского национального меньшинства в стране (они обладают официальным статусом) во главе с армянским депутатом парламента Венгрии приехали в Дондош и потребовали от мэра города Ласло Фараго изменить это решение. Они заявили о том, что азербайджанцы вводят в заблуждение венгерскую общественность в отношении «древнего армянского города Шуши». Дали разные обещания Фараго о посещении Венгрии армянским мэром «Шуши» и готовности заключить договор о побратимстве между армянской «Шуши» и Дондошем.

Веселый и остроумный человек Ласло Фараго впоследствии рассказывал: «Я выразил готовность доставить мэра оккупированного азербайджанцами армянского города в Венгрию за свой счет и заключить с ним любой договор. Крыть было нечем, и они покинули кабинет, хлопнув дверью…».

Х Х Х

Дорога Победы, завернув направо от Дашалты, приводит в Шушу. Нам было трудно оторвать взгляда от отвесных скал, по которым взбирались наши отважные бойцы, наводя на врага ужас. После небольшого отдыха в отеле, отправляемся на Джыдыр-дюзю – символ города Шуша. 90-летний народный поэт Нариман Гасанзаде идет впереди всех…

На следующий день принимаем участие в открытии Дней поэзии Вагифа. Слушаем в высшей степени содержательную речь Президента, основанную на дальнейших планах.

Вместе с моим коллегой послом Гасаном Гасановым посещаем восстановленный дом-музей Бюльбюля, баню Ширин су, построенную Хуршидбану Натаван в городском квартале Мердинли, разрушенный дом известного тариста, основоположника азербайджанского тара Садыгджана.

Больше всего меня интересует в Шуше дом Ахмед бека Агаоглу, являющегося для тюркского мира солнцем просвещения, национальной борьбы, независимости, а также объектом моих многолетних исследований. Другой известный шушинец – Юсиф Везир Чеменземинли устами героя романа «Студенты» Рустам бека говорил о его роли в судьбе Шуши: «Прибытие Агабека (под этим именем представлен А.Агаоглу-В.Г.) в столь тревожное время в Шушу кого-то воодушевило, а кого-то озадачило. Агабек выступил с продолжительной речью в мечети, в которой разъяснил большое значение Шуши для закавказских тюрков. «Шуша – это крепость, если она падет, мы будем вынуждены вместе с нашими семьями перейти на ту сторону Араза», — сказал он. Затем коснулся вопроса «Дифаи» и сообщил о создании подпольной организации».

Армянские вандалы до последнего камня разрушили отцовское имение Ахмед бека (Ахмеда Агаоглу). На месте этого большого имения, известного среди местного населения как «Лесная школа», которое использовалось в советское время как здание управления и предприятия, школа-пансионат и пионерский лагерь, сейчас можно увидеть только заросли.

И эта жестокость не случайна. У армян были особые «счеты» с Ахмед беком. Когда мы заклеймили его как «буржуазного националиста», идеолог неодашнакизма в Армении, секретарь ЦК КП Армении Джон Киракосян в изданной на русском языке в Ереване в 1967 году своей книге «Младотурки перед судом истории», замешанной на дрожжах шовинизма, характеризовал «шушинского пантюркиста Ахмеда Агаева как одного из организаторов резни армян в Шуше».

В 1914 году армянский драматург Э.Тер-Григорян написал пьесу «Меч и огонь», где главным героем был «панисламист» Ахмед бек. Это пресловутое произведение вскоре было переведено на русский язык и издано в Москве.

Согласно плану мести дашнакских террористов «Немезис», имя Ахмед бека было внесено в список 43 человек, «убийство которых должно быть произведено срочно и неотложно». Просто они по ошибке убили вместо него Бехбуд хана Джаваншира.

В 1918 году суд Курда Мустафы Паши, действующий по указанию британцев по подстрекательству армян, сослал Ахмед бека на остров Мальта, признав его виновным в так называемом геноциде армян… Он смог избежать этой ссылки, равного смерти, лишь благодаря лидеру Освободительной войны Ататюрку.

В отличие от нас, дашнакские отброски, никогда не забывающие своей надуманной истории, как только временно оккупировали Шушу, первым делом отомстили Ахмед беку, его памяти.

Такой же акт вандализма мы видим в имении Хуршидбану Натаван, известном как центр поэзии, музыки того времени, а также имениях последнего азербайджанского энциклопедиста Мир Мохсуна Навваба, нашего первого историка литературы Фирудин бека Кочарли, выдающего врача и общественного деятеля Керим бека Мехмандарова, писателя и дипломата Абдуррахим бека Хагвердиева, его коллеги Юсифа Везира Чеменземинли, нашего гениального композитора Узеир бека, мастера мугама Хана Шушинского и других известных шушинцев, в здании реальной школы, некогда украшавшей Шушу. Даже отцовский дом Миргасана Везирова, единомышленника пресловутого Шаумяна, не остался в стороне от этой страшной участи.

Армяне в течение 30 лет разрушили Шушу, превратили ее в джунгли в полном смысле этого слова. Азербайджан в короткие сроки проделал и проводит важную работу по восстановлению исторического облика города. Шуша сейчас напоминает большую строительную площадку. Во время своей последней поездки в Шушу глава государства принял участие в закладке фундамента первого жилого массива города, пятизвездочного отеля. Дал указания в связи с ускорением восстановительно-созидательных работ. Все 214 историко-архитектурных памятников в городе уже паспортизированы, изучается их техническое состояние и возможности восстановления.

Самая большая фантазия армянского руководства достигала организации в Шуше пьяных оргий, безвкусных плясок. Азербайджан с первого дня объявил наш исторический город культурной столицей, и в этом направлении реализуются интересные проекты. Когда писал эти строки, услышал еще одну хорошую новость — с 18 по 24 сентября в Шуше пройдет Неделя музыки Узеира с участием зарубежных музыкантов …

Узеир бек, памятник которого расстрелян вандалами, уже вернулся домой. Наверное, его дух, годами скитавшийся по небу Шуши, уже обрел вечный покой.

Х Х Х

Поскольку целью нашей поездки были первые Дни поэзии Вагифа, проходившие в освобожденной от оккупации Шуше, под конец я напомню поучительный исторический эпизод о постоянной заботе и тревоге покойного Президента Гейдара Алиева о Шуше.

В январе 2001 года президенты Гейдар Алиев и Роберт Кочарян совершили визит в Страсбург в связи с вступлением Азербайджана и Армении в Совет Европы. Под эгидой этой панъевропейской структуры состоялась встреча, имевшая по сути формальный характер и не внесшая никакого вклада в урегулирование конфликта.

По окончании официальной части Гейдар Алиев задержал приближающегося проститься Кочаряна и сказал:

— Вы, наверное, в курсе — по моей инициативе на могиле Вагифа в Шуше был построен мавзолей. Вагиф — наш великий поэт. Он был визирем Карабахского ханства. В каком состоянии сейчас мавзолей? Или и его вы стерли с лица земли?

— Пока мы очнулись, разобрали и увезли мраморную облицовку и алюминиевые ажурные шебеке. Но каркас на месте, — с деланной улыбкой ответил Кочарян.

— Надеюсь, что ты не участвовал в этом грязном деле, — сказал Гейдар Алиев, сознательно выходя за рамки дипломатического этикета и саркастически переходя от «вас» на «ты».

-Что вы говорите, Гейдар Алиевич?, — притворившись удивленным, сказал Кочарян, поспешно пожал Президенту руку и удалился.

Посмотрев ему вслед, Гейдар Алиев сказал словно разговаривал с самим собой: «Нагло врет. Он сам и есть предводитель бандитов».

Х Х Х

Шуша, очищенная от бандитов и навсегда положившая конец мечте предводителя бандитов о победе, сегодня является не только символом победы нашего народа, но и символом ответственности, испытательной площадкой для будущего. Мы – победившая нация, нация, которая благодаря воле главы государства и силе нашей армии сумела восстановить историческую справедливость. Не за горами тот день, когда эта победа шаг за шагом распространится по всему Карабаху!

Хочу завершить свои впечатления о Шуше словами нашего литовского друга Ричардаса Лапайтиса, который снова выступает точным переводчиком моих чувств: «Я не мог контролировать свои мысли и удивлялся, как Шуша прожила без нас тридцать лет. Без настоящих хозяев! Без любви и ласки? Как??? Шуша — город-музей под открытым небом. Здесь на каждом шагу памятники культуры, мечети, кладбища — словом, история всего Азербайджана. Я увидел на горах флаг — флаг Азербайджана! Это значит, что город открыт для всех людей. Это значит, что натянутая оккупантом колючая проволока сорвана как железный занавес и отброшена в сторону. Я добрался до Шуши по дороге, по которой шел азербайджанский солдат. Пришел вместе с этим солдатом, с каждым азербайджанцем, страдая и радуясь».

Старые мудрецы говорили: «Кто контролирует Шушу, тот контролирует Карабах». Мы пришли, Шуша!

Шуша наша!

Карабах — это Азербайджан!