Рамдан Аураг: У Франции и Ирана одинаковая мотивация на Южном Кавказе — ИНТЕРВЬЮ ИЗ АЛЖИРА

Протесты в Иране, которые начались три месяца назад, вновь, как это уже случалось, временно пошли на спад. Однако у международных экспертов нет сомнений, что они будут продолжаться и далее. За событиями в ИРИ, в которое вовлечено и арабское меньшинство страны, внимательно следят и в арабском мире, о чем в беседе с Oxu.Az заявил алжирский аналитик, конфликтолог, эксперт по международным вопросам Рамдан Аураг:

— Арабский мир — это в основном мусульманский мир суннитского толка. Все то, что происходит в Тегеране, у нас рассматривается через призму исламских флуктуаций — изменений и трансформаций. При этом есть понимание, что Иран как государство и социум — это одно, а режим аятолл, который занимается расширением своих прокси-организаций вглубь суннитского мира, — совсем другое, он воспринимается как антагонист.

— В Иране протестуют все — сунниты, шииты, азербайджанцы, арабы, курды…

— Протестуют граждане Ирана вне зависимости от национальности и религиозной принадлежности. Это политический протест, а не этнический или религиозный. И здесь можно провести некую аналогию с «цветными» революциями. У тегеранского режима два варианта — либо жестко подавить протесты, либо демонтировать политический режим. Москве, кстати, второй вариант крайне невыгоден, ведь тогда РФ потеряет важного союзника. Поэтому и отправляются в Иран российские специалисты по борьбе с «майданами». Они уже там и решают вопросы оперативного характера. Да и китайцы там работают…

Продолжая тему арабского мира, хочу сказать, что больше всего арабов-мусульман смущает именно вмешательство Ирана на уровне таких организаций, как «Хезболла» и т.д. В целом же есть желание стабилизировать ситуацию в ИРИ, чтобы противостоять более серьезным вызовам, связанным с палестинским вопросом. Я вам откровенно скажу, что тема Израиля для мусульман остается актуальной, ничего не изменилось. Мы хотим, чтобы не ущемлялись права палестинцев, они должны получить возможность дышать полной грудью, а Израиль должен соблюдать резолюции Совета безопасности ООН.

Возвращаясь к Ирану, отмечу, что было бы очень желательно, чтобы в этой стране произошла смена режима и к власти пришла политическая элита, которая аннулировала иранские прокси-силы. Они заставляют нас направлять серьезные средства на вооружения и дополнительные траты, связанные как раз с иранским присутствием.

А Западу, кстати, выгодно расширение присутствия Ирана, ведь военно-промышленные комплексы США и ряда других стран заинтересованы в существовании нынешней ИРИ. Как говорят, если бы Ирана не было, то его стоило бы придумать. Благодаря ИРИ продается большое количество оружия в страны Аравийского полуострова, это огромные деньги. Так что Тегеран — удобный игрок для Запада.

— При этом Иран выступил на стороне РФ в войне с Украиной…

— Да, после вторжения России в Украину Иран встал под новый «зонтик» системы безопасности — московский и пекинский. Но Западу очень хочется его вытащить оттуда. Отсюда и старания решить вопросы, связанные с иранской ядерной программой, снять санкции. Но, как мне кажется, уже поздно, точка невозврата пройдена. Иран ушел в другое пространство, где ему удобно. Вернуть ситуацию к статус-кво 2015 года, когда президент США Барак Обама заключил «ядерную сделку» с ИРИ, уже не получится.

Сейчас Иран стал своего рода цехом по производству технологических вооружений для военно-промышленного комплекса России. Это очень опасно, ведь тут как раз и появляется настоящая Организация Договора о коллективной безопасности с участием Ирана, а не та номинальная ОДКБ, в которую входят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Армения и Беларусь.

Кстати, мы же видим, как РА ведет себя в системе ОДКБ. Ереван там присутствует номинально, за армянами, за политической элитой Армении стоят французы, американцы и иранцы. Это такой парадокс. Иран очень заинтересован в поддержке Армении из-за Турции, которая является беспокоящим фактором для Тегерана.

У Анкары и Еревана давние проблемы, при этом Турция помогает Азербайджану. Кроме того, Турецкая Республика расширяет цивилизационный пояс тюркского союза, имеет далеко идущие планы. В Иране и России считают это угрозой. Для РФ это может стать детонирующим фактором, который «взорвет» страну изнутри. Именно поэтому между Москвой и Анкарой такие отношения — они стараются друг другу лишний раз не мешать. Турция — это очень неудобный союзник для России.

— А что вы думаете об отношениях Москвы и Баку?

— Вектор взаимодействия между Азербайджаном и Россией более прагматичный. Это партнерство, но не интеграционные процессы, которые Азербайджану, как я думаю, не нужны.

Азербайджан ведет свою политику, продает углеводороды, использует все коридоры, прежде всего через Турцию. С турками вас объединяют этнокультурная и языковая близость, что очень важно. Есть еще фактор религии. Азербайджанцы в основном шииты, а турки — сунниты. Но это не мешает Азербайджану развивать отношения с суннитской Турцией. Азербайджанцы, как мне кажется, создают свой «суверенный шиизм», чтобы не подпадать под влияние шиитского Ирана…

— У нас в одних и тех же мечетях молятся и шииты, и сунниты…

— Вот об этом я и говорю! Это очень важно, это суверенизация духовной жизни. КСИР, иранские аятоллы не должны иметь возможность давать какие-то указания азербайджанским мусульманам и духовенству.

— Вы сказали о том, что за политической элитой Армении стоят французы. У Алжира и Франции отношения сложные, достаточно вспомнить геноцид алжирского народа, который учинили французы. Что вы думаете о политике Парижа? Часто кажется, что в действиях президента Эммануэля Макрона просто нет логики. Это касается и Южного Кавказа, ведь он фактически сорвал переговоры по армяно-азербайджанскому урегулированию, чему в Ереване только обрадовались.

— Причина точно такая же, как и у иранцев — это турецкий фактор. Турция является очень серьезным военно-политическим игроком. Турецкая армия — вторая по численности в НАТО. Европейские христианские страны не могут терпеть лидерство мусульман в своей евроатлантической системе ценностей. Успех турецкой дипломатии в решении многих вопросов, включая российско-украинский кризис, задевает историческое самолюбие Франции.

Но что такое Франция? Важным игроком, страной-победительницей во Второй мировой войне ее сделал Сталин. Помните слова немецкого фельдмаршала Кейтеля, который, увидев французов на стороне победителей, удивленно спросил: «Этим мы тоже проиграли?!» Франция при Шарле де Голле вышла из НАТО, проводила ревизию евроатлантической экономической и военно-политической системы. Сейчас Париж хочет вернуть себе былую славу, но постоянно теряет свои позиции.

Макрон — это креатура транснациональных финансовых компаний, а не представитель французской демократии. Его использует и армянская диаспора во Франции. Он не самостоятелен, что и показал его недавний визит в США и переговоры с Джо Байденом. Его маневры в системе координат армяно-азербайджанского урегулирования связаны только с попыткой вытеснить исламский мир и Турцию из этого процесса. Макрон саботирует турецкие усилия по всем направлениям.

В Анкаре это понимают. Турция рано или поздно перестанет быть евроатлантическим государством, она станет центром кристаллизации нового военно-политического блока на тюркской основе. Процесс идет неумолимо.

Наир Алиев