ВОЙНА, КОТОРУЮ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ОСТАНОВИТЬ

Политолог, экс-глава аппарата правительства Азербайджана, бывший управляющий делами парламента Азербайджана, профессор политологии Международного университета «Хазар» Рамиз Юнус в своей аналитической статье рассматривает причины затяжного характера войны между Россией и Украиной, анализирует интересы ключевых международных игроков и объясняет, почему конфликт к 2025 году вышел за рамки двустороннего противостояния, а дипломатические усилия оказались ограниченными в своей эффективности.

«Попытки президента Дональда Трампа остановить войну между Россией и Украиной в 2025 году наглядно показали пределы личной дипломатии в условиях конфликта, который к тому моменту окончательно перестал быть двусторонним. Эта война превратилась в сложный узел противоречий между несколькими центрами силы, каждый из которых вкладывал в её исход собственный стратегический смысл.
Прежде всего, цели Украины и России оказались практически несовместимыми. Для Украины война стала экзистенциальной — вопросом сохранения суверенитета, политической субъектности и права самостоятельно определять своё будущее. Для России — борьбой за стратегическое влияние, пересмотр архитектуры европейской безопасности и подтверждение статуса великой державы. В такой логике компромисс воспринимается не как решение, а как поражение, которое может иметь долгосрочные последствия.
Однако конфликт не ограничивается противостоянием Москвы и Киева. Европа, оказавшаяся непосредственным геополитическим и экономическим соседом войны, столкнулась с собственным набором противоречий. С одной стороны, для европейских стран принципиально важно сохранение нерушимости границ и предотвращение дальнейшей дестабилизации континента. С другой — внутри ЕС нет единого понимания допустимой цены этого противостояния.
Страны Восточной Европы склонны рассматривать войну как прямую угрозу собственной безопасности и настаивают на жёсткой линии в отношении России. В то же время часть государств Западной и Южной Европы всё чаще обращает внимание на экономические издержки, энергетическую нестабильность и социальное напряжение внутри собственных обществ. Этот внутренний раскол не разрушает европейскую солидарность, но существенно снижает её стратегическую определённость и способность действовать быстро и единообразно.
США рассматривают войну ещё шире — как элемент глобального соперничества за влияние и правила международного порядка. Даже при стремлении президента Трампа изменить курс или ускорить переговоры, американская политика оставалась связанной обязательствами перед союзниками, Конгрессом и логикой долгосрочного сдерживания. Простые и быстрые решения в такой системе оказались невозможны.
Особое место в этой конфигурации занимает Китай. Пекин сознательно избегает прямого участия в конфликте, но его роль нельзя считать пассивной. Для Китая война стала важным стратегическим наблюдательным полигоном. Он внимательно оценивает устойчивость западных альянсов, эффективность санкционных механизмов, способность США и Европы сохранять единство, а также реакцию мировой экономики на затяжной кризис.
Китай заинтересован не столько в конкретном исходе войны, сколько в том, какой прецедент она создаёт. Любое завершение конфликта — через компромисс, заморозку или односторонний успех — становится для Пекина источником уроков о будущем глобального баланса сил. Эта выжидательная стратегия объективно снижает давление на скорейшее завершение войны, не нарушая при этом формального нейтралитета.
На этом фоне дипломатические усилия в 2025 году натолкнулись на ещё одну фундаментальную проблему — кризис доверия между всеми вовлечёнными сторонами. После лет боевых действий, санкций и взаимных обвинений ни одна из них не была уверена, что любые договорённости будут соблюдаться в долгосрочной перспективе. Мир без доверия в таких условиях превращается лишь в тактическую паузу.
Вероятность завершения войны в 2026 году существует, но она остаётся ограниченной. Она зависит не от одного посредника или политического лидера, а от совпадения сразу нескольких факторов: военной и экономической усталости, внутренних политических изменений, а главное — появления формулы, которая позволит всем участникам конфликта считать исход приемлемым и не унизительным.
Главная причина затяжного характера войны заключается в отсутствии общего ответа на вопрос, что считать её окончанием. Пока каждая сторона — от Киева и Москвы до Вашингтона, европейских столиц и Пекина — убеждена, что время может работать в её пользу, конфликт сохраняет собственную инерцию.»