Иса Джавадов: Макрон в качестве миротворца не сильно нужен и на Кавказе

Европа вошла в зону турбулентности. В Италии к власти пришли крайне правые силы, в Великобритании вновь сменился премьер-министр — Лиз Трасс продержалась на своем посту всего полтора месяца, ее сменил другой консерватор Риши Сунак.

Неспокойно в испанской Каталонии, где сильны сепаратистские настроения. В Шотландии первый министр, лидер Шотландской национальной партии Никола Стерджен продолжает политику на отделение от Великобритании, идут уже разговоры о введении в будущем шотландского фунта. Во Франции много лет не прекращаются акции движения «желтых жилетов».

Что происходит в Европе и в чем причина такой нестабильности? Ситуацию для Oxu.Az комментирует европейский аналитик, политолог-востоковед Центра исследований исламского мира (Бремен) Иса Джавадов:

— Есть много факторов, которые наложились друг на друга. Главный из них — энергетический кризис, который застал врасплох европейские правительства. Это очень хорошо заметно по Германии, где возрастает протестная активность в связи с тем, что государство оказалось неспособно урегулировать ситуацию с ценами на газ и электричество в контексте противостояния России и Украины, проблемами с газопроводом «Северный поток» и т.д.

То же самое происходит в Великобритании, которая оказалась не сильно готова к энергетическому кризису. С другой стороны, политика Лондона по отношению к инвесторам оказалось неудачной. Внешний долг Соединенного королевства сильно вырос. И на фоне войны в Украине консервативной администрации Великобритании приходилось идти на очень большие траты, обращать внимание на внешние события, а не на внутренние. Это порождает комплекс проблем.

Что же касается таких стран, как Италия, то очевидная сложность заключается в том, что тот же Европейский Союз не способен понимать потребности и ценности местного населения. Излишний центризм ЕС, зацикленный на западноевропейской части Евросоюза — Германии, Бельгии, Нидерландах, не позволяет полностью понимать проблемы других регионов — Восточной и Южной Европы. Это дает повод для евроскептицизма. Такие настроения связаны еще и с чрезмерно либеральной повесткой Европейского Союза. И это привело, например, к избранию лидера радикальной правой партии «Братья Италии» Джорджи Мелони премьер-министром страны. Происходит консервативный поворот.

— А во Франции какова ситуация?

— В принципе ситуация там аналогичная германской. Энергетический кризис бьет по ценовой политике на энергоносители и сказывается на благосостоянии населения.

— Почему же так получилось, что Европа не оказалась готова к кризису, о котором все говорили долгое время?

— Здесь есть европейская специфика, которая объясняет, почему не удалось оперативно купировать проблемы. Речь идет о традиционной бюрократии в таких странах, как Германия, Франция, Великобритания. Они не могут оперативно реагировать.

На все это накладываются массовые протесты. В той же Франции есть движение «желтых жилетов», проходят демонстрации, организованные и другими силами. Акции связаны и с ценами на бензин, и с политикой президента Эммануэля Макрона по отношению к предпринимателям и малоимущим слоям населения. А если вспомнить уровень Макрона как политика, уровень конфессиональной и этнической неприязни во Франции, то легко можно предположить, что Францию подведут к «правому повороту», который произошел в Италии.

— На фоне внутреннего кризиса в европейских странах внешняя политика по-прежнему важна? Сохраняется внимание к войне на востоке Европы, в Украине?

— В последнее время может возникнуть впечатление, что только российская сторона заинтересована в перемирии, поскольку для нее не особо удачно складывается и ситуация на украинском фронте, и социально-экономическая ситуация внутри страны. Но такие тенденции есть и в Европе, здесь все чаще говорят о необходимости перемирия на востоке. Избрание Риши Сунака на пост премьер-министра Великобритании показывает, что, хотя тема Украины остается важной, новое правительство просто вынуждено будет больше акцентировать внимание на внутренних проблемах, а не на внешних.

Все понимают, что защита Украины — это защита суверенитета европейских стран, но в Европе есть интерес как минимум во временном прекращении боевых действий. С таким «военным напором» и соответствующими тратами европейские государства справляются с большим трудом. На фоне этой войны необходимо выискивать какие-то точки взаимодействия, ведь стоит задача избежать энергетической и гуманитарной катастрофы.

— Давайте вернемся к Франции. На фоне внутренних проблем в стране Эммануэль Макрон активно занимается дипломатией, пытается стать посредником между РФ и Украиной, неуклюже и односторонне влез на Южный Кавказ со своей безоговорочной поддержкой Армении в переговорном процессе по армяно-азербайджанскому урегулированию. При этом повестка самого Макрона противоречит европейской. Во время недавней четырехсторонней встрече в Праге удалось добиться подвижек, но французский президент начал их «сбивать» своими проармянскими заявлениями. Макрон более чем четко показал, на чьей он стороне, хотя сам участвовал во встрече в Праге…

— Армению в данном случае можно рассматривать как инструментарий для французской политики, а не как нечто, определяющее эту политику. Конечно же, периодически армянское лобби может влиять на риторику Макрона, но выборы во Франции уже прошли, и сейчас армяне нужны французскому президенту для решения внешнеполитических задач.

Здесь я бы отметил, что французская внешняя политика традиционно складывается неудачно. Париж помешан на таких дискурсах, как столкновение цивилизаций, отчасти неприятие исламского мира, всего того, что он не считает европейским или западным. Такую агрессивную политику Франция проводила в Ливии, где финансировала антиправительственные силы. Это было и в Западной Африке, где сейчас происходят массовые протесты против французской гегемонии и ее влияния на финансовую систему.

Такими же дискурсами французы мыслят и на Южном Кавказе, считая, что их успех и влияние заключается в покровительстве тем, кого они считают близкими к себе в «цивилизационном отношении». Разумеется, с их точки зрения — это армяне. И такой подход всегда приводит к неудачам французской внешней политики, они больше заточены на идеологический, а не на экономический аспект. Очевидно же, что надо было ставить на мир между Арменией и Азербайджаном и извлекать выгоду из энергетических проектов в этом регионе.

Макрон безуспешно пытался проявить себя как миротворец и в Украине. По всей видимости, в этом качестве он не сильно нужен и на Кавказе. Этой задачей сейчас в значительной мере занимается Европейский Союз при помощи президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. До недавних пор можно было еще рассматривать и Москву, но сейчас у нее больше деструктивная роль.

— Но все-таки, как в Европе реагируют на то, что Макрон сбивает мирную армяно-азербайджанскую повестку своими ангажированными проармянскими заявлениями?

— Реагируют негативно. Даже во Франции некоторые исследователи и политики сказали о том, что подобные заявления Макрона подрывают хрупкие усилия по установлению мира между Азербайджаном и Арменией. С точки зрения европейской наднациональной перспективы такие политики, как действующий президент Франции, думающий не о благосостоянии Евросоюза, а о каких-то абстрактных интересах, выдаваемых за национальные, несет большой вред Евросоюзу. Ведь если на Южном Кавказе вновь будет война, то это будет плохо с гуманитарной точки зрения и для Европейского Союза, для которого сотрудничество с Азербайджаном в энергетической сфере — экзистенциальная необходимость. И это сотрудничество было бы куда более плодотворным, если на Южном Кавказе не будет факторов риска, вроде новых войн. Можно было бы создавать новые маршруты, трубопроводы, используя территорию той же Армении. Поэтому Макрон вошел в некоторой степени даже в конфронтацию с ЕС, отстаивая мнимые национальные интересы Франции.

Наир Алиев